Проф.Д-р Мехмет Хаберал- Основатель и Председатель Высшего Совета Управления

Уважаемые зрители, в эфире программа «Беседы в кампусе». Сегодня у нас в гостях основатель университета Башкент, почётный председатель правления, уважаемый профессор, доктор наук Мехмет Хаберал. Профессор, прежде всего, позвольте поблагодарить вас за выделенное для нас время. На сегодняшний день университет Башкент уже более двадцати лет способствует повышению международной репутации нашей страны. Это действительно одно из крупнейших учебных заведений, ставшее научным центром и распространяющее науку по всему миру. Не могли вы бы кратко рассказать нам о пройденном вами пути от момента основания университета до сегодняшних дней.Прежде всего, я хотел бы поблагодарить вашу команду. Действительно, средства массовой информации очень важны. Если о том, что вы делаете, никому не известно, значит, вы не делаете ничего. Есть у меня одно воспоминание на эту тему. Первая клиника Гарвардского университета, она называлась «Клиника общего профиля штата Массачусетс». Мой хороший друг работал там заведующим хирургического отделения. Я позвонил ему. Кстати, вот эту табличку, которую вы видите, он прислал из Вашингтонского университета в Сиэтле. Я пригласил его в отделение хирургии и нескольких других врачей. Они приехали, выступили на конференции, которую я организовал от их имени. И вот мы сидим в кафетерии нашего телевидения. И они мне говорят: «Можно тебе задать один очень непростой вопрос». «Спрашивайте, - говорю, - посмотрим, что вы хотите узнать».И они говорят: «Вот ты основал свои клиники, университет открыл, тут многого добился, там много сделал. Как тебе в голову пришла мысль о телевидении?». «И, - говорю, - это ваш сложный вопрос?» «Да, - отвечают, - это наш вопрос». «Посмотрите, - говорю, вы сюда приехали, выступили на конференции, не так ли? И если бы не было этого телевидения, то ваша конференция была бы известна только пришедшим сюда 300-500 людям. Однако благодаря телевизионному каналу вас смогли увидеть множество людей по всей стране. С этой целью я основал канал. «Вот это да, - говорят, - а мы об этом совсем не думали». Вот такой случай был. И сейчас эту работу делаете вы. На самом деле, печатные и визуальные средства массовой информации крайне важны. Они информируют общество. Это основная причина, по которой я решил создать телеканал «В». Для того чтобы сообщать людям достоверную информацию. Иметь возможность передать на самом деле то, что думает наш гражданин. И за это я благодарен вам. Теперь вы расскажете всем о национальном и международном уровне университета Башкент. Если вы спросите, почему я основал этот университет и почему именно Башкент университет. Я поясню, смотрите. На прошлой неделе я принял участие в конференции, тема которой звучала так: «Университетское образование: вчера, сегодня, завтра». Прежде всего, нам необходимо знать истоки нашей страны, как и откуда она образовалась. Я обо всём этом говорю в своем выступлении. Какие мы счастливые, ведь у нас есть своя страна. Я всегда с благодарностью и c огромным уважением вспоминаю основавшего нашу страну Мустафу Кемаля Ататюрка, его товарищей, мучеников, погибших за освобождение нашей страны. И на обратной стороне наших железных ворот я написал то же самое. Потому что, если бы они, ценой собственных жизней, не основали тогда нашу страну, нас с вами сейчас бы тут не было. Конечно, страна была основана, но её основание было нелёгким. Она была основана через борьбу c сильнейшими державами как за целостность страны, так и за её внешние границы. Вы можете себе представить, что в момент основания нашей страны, в момент становления Турецкой Республики, у нас было менее 5% образованного населения, способного читать и писать. Вы можете себе это представить? И из этих условий Турция дошла до сегодняшнего состояния. В то время, когда я пошёл в начальную школу, у нас не было начальных школ. Я начал обучение в гостевой комнате моей тёти, там. В Ризе не было лицея, в моём районе была только одна средняя школа. Её открыл ныне покойный Ахмет Алтынкылыч. Вот в такой мы были ситуации. А что случилось потом? В нашем квартале была открыта начальная школа, вот эта школа, и я сам помогал строительству этой школы. Позднее я приехал в Зонгулдак. Я стал там учиться и поступил в лицей имени Мехмета Челикеля. Вы только подумайте, тогда количество имеющихся лицеев можно было пересчитать по пальцам. Главные лицеи располагались в Стамбуле и Анкаре. Помимо этого, был лицей в Афьоне, наш, ныне покойный, президент Сулейман Демирель, был выпускником Афьонского лицея. Были лицеи в Эрзуруме и Трабзоне. Другие лицеи можно пересчитать по пальцам, так их было мало. Так вот, лицей, в котором я учился «Лицей имени Мехмета Челикеля» в 1938-м году стал первым лицеем, основанным предпринимателем и переданным Министерству образования. Я выпускник этого лицея. После окончания лицея я поступил в Анкарский университет. Я поступал в 1961-м году, в то время университеты только начинали принимать студентов по результата экзаменов. В тот год, медицинский факультет Анкарского университета принимал только лучших выпускников школ, с наивысшими баллами. Так я и поступил. Это действительно было прекрасное образование. Обучение на медицинском факультете Анкарского университета было восхитительное. В тех тяжелых условиях наши учителя замечательно нас обучали.Примечательно, что в 1962 году был создан факультет медицины и стоматологии Хаджеттепе. По случайному совпадению моя сестра была одной из их первых студентов. Она начала изучать там стоматологию. Со временем я окончил университет. Пришел в Хаджеттепе и устроился там работать в отделении общей хирургии. Я увидел, что это действительно другой мир. Сейчас, смотря на условия в Анкарском университете, очевидно, что они были тяжелые. Но посмотрев на Хаджеттепе, признаёшь, что Ихсан Дограмаджи создал серьёзную разницу. Настолько серьёзную, что во времена моей работы там, я работал по 24 часа без сна. Вот с такой частотой поступали пациенты. Да, мы прошли через это, а теперь подумайте, каково было уставшим и голодным найти время перекусить, вот как много мы работали. Приведу пример, пересаживаю я больному почку. А у нас были больные, выпивавшие в день по 10-12 литров воды. Пересаживаю печень и говорю больному: «Вы можете есть то, что вам хочется». Так мы начинали в Хаджеттепе. Медицинский факультет в Хаджеттепе для нашей страны стал поворотной точкой. Всех наших преподавателей я вспоминаю с благодарностью и огромным уважением. Но уважаемый господин Ихсан, занимает особое место. Ихсан Дограмаджи и Хаджеттепе – это поворотный момент для нашей страны.Потому что тогда был основан факультет Хаджеттепе, а после в 1967-м году вышел закон, и Хаджеттепе стал университетом. Много где ещё господин Ихсан способствовал созданию медицинских факультетов, например, в Эрзуруме, Эскишехире, Сивасе и Самсуне. Они быстро развивались.Я за это время стал аспирантом. В сфере моих научных интересов находились общая и ожоговая хирургия, а особенно меня интересовал вопрос экспериментальных попыток трансплантации печени. У нас был знакомый коллега, вернувшийся из Америки и пришедший в Хаджеттепе, наше отделение вместе с ним было очень важным. Господин Йылмаз , господин Невзад , всё ещё работающий с нами господин Хаким, господин Хасан – все они работали там. Нет, правда, Хаджеттепе – это было особенное место. Мы, выполняя свою работу, постоянно размышляли, а что мы можем ещё сделать. Потому что в те времена, когда к нам обращались больные с хронической болезнью почек или больной печенью, мы вынуждены были отвечать, что методов лечения ещё нет, и они уходили ни с чем. Но после того, как я начал обучение в университете, я увидел, что находящийся в Америке мой преподаватель (вот он на фотографии, к сожалению, его не стало 4-го марта) проводил больным трансплантацию печени. Мы узнали об этом позже. Давайте подумаем над темой, откуда началась Турция. Все, кто был в Америке, вернувшись, с восторгом рассказывают об Америке, те, кто посетил Европу, с гордостью рассказывают о Европе. Как будто в Турции ничего нет, будто всё оттуда к нам приходит. Я тоже подумал: «Поеду-ка и я посмотрю на эту Америку», - и решил поехать. Приехав в Америку, я сразу же поступил на медицинский факультет Техасского университета и в течение года получал образование в области ожоговой хирургии. В Америке есть три таких центра. Один расположен в том университете, где я учился, другой – в Бостоне, и ещё один – в Цинциннати. Я сначала поехал в Техас для изучения того, что из себя представляет ожоговая хирургия. Следом, посмотрите, – вот этот ожоговый центр. Это место, куда я сначала приехал, это мои преподаватели. Проучившись там один год, затем я поехал в Денвер. Вот вы видите моего преподавателя, вместе с ним я работал полтора года и изучал трансплантацию печени. После этого мы провели исследования. И в 1975-м году я вернулся в Турцию. Мы были первыми, кто прошёл сокращенную службу в армии. Вот смотрите. Хоть служба была и короткой, но это было непросто. Мы проходили службу в Этимесгуте, но там не было воды, не было условий. Суровая армейская служба. После мы поехали в Американскую клинику, конечно, я с одной стороны проходил службу в армии, а с другой стороны вёл работу над тем, как нам начать проводить операции по трансплантации печени. И наконец, профессор Ихсан предоставил мне такую возможность. Вместе с нынешним председателем Попечительского совета нашего университета господином Митхатом мы отправились к профессору Ихсану. Господин Ихсан мне сказал: «Хорошо, ты будешь этим заниматься. Давай попробуем». А теперь посмотрите на имеющиеся условия Турции. Моими преимуществами были университет Хаджеттепе и диализный центр. В Турции не было соответствующего закона, и в этой области был пробел. И кроме меня никто не имел представления о том, что из себя представляет процесс трансплантации. С одной стороны я обучал людей, с другой стороны я с ними боролся. Вы только подумайте, я должен был выстроить всю команду: докторов, медсестер, технический персонал, - и организовать вообще всё, что только можно. Я параллельно проходил службу в армии и проводил исследования, много чего нужно было проверить опытным путём. Господин Ихсан спросил меня: «За какое количество времени ты всё организуешь?». Я ответил: «Есть два лекарственных препарата, если я смогу обеспечить их снабжение, я всё организую за два месяца». Господин Ихсан улыбнулся и сказал: «Сделай это за шесть месяцев, и я тебя расцелую». Но ему пришлось целовать меня уже через два месяца, потому что первую трансплантацию мы сделали через два месяца. 3 ноября 1975 года, как вы видите на фотографии этой радостной женщине, к сожалению ныне покойной, мы пересадили почку. Однако 70-е годы,- я, конечно, не знаю, какого вы года рождения,- но 70-е годы были очень сложными для Турции. В 70-е у нас не было даже 70 центов. Но Турция преодолела этот сложный период. Господин Ихсан сообщил мне, где можно достать препараты и выписал из собственных средств чек на 50 фунтов стерлингов, я раздобыл препараты и таким образом мы смогли начать проводить операции по трансплантации. Так была открыта эра пересадки органов, то есть трансплантации, в Турции. Потому что там было отделение детской нефрологии. Получается, что Хаджеттепе в этом смысле стал для меня шансом. И конечно, тогда ещё не было закона о трансплантации. Мы проводили операции по трансплантации с письменного согласия. Позже я принял решение, что необходимо выпустить закон. Потому что в те времена мы могли проводить трансплантацию только между ближайшими кровными родственниками. Больных много, но большому количеству людей, к сожалению, состояние их органов, не позволяло стать донорами… По этой причине я пообщался со своими друзьями из Европейского фонда трансплантации органов и попросил их направлять мне здоровые почки умерших пациентов. По крайней мере, я покажу нашему народу, что здоровые почки умерших людей могут спасти жизнь больных людей. Давайте хотя бы попробуем это сделать. И смотрите, 10 октября 1978-го года, (вы только представьте себе то время), из Анкары в Стамбул в 9 часов вылетает самолет, а обратно из Стамбула в Анкару он вылетает в 11 часов. Телефоны- не такие как сейчас. В то время вообще не было мобильных телефонов и подобной техники. Тогда был только телеграфный аппарат «Телекс». Мои товарищи отправили мне телеграмму по Телексу, где сообщили, что могут отправить почку только рейсом авиакомпании «Люфтганза». А рейс Люфтганзы прилетает в Стамбул только в 12 ночи. «Хорошо,- говорю, - отправляйте, я найду решение». В то время министром транспорта являлся мой близкий знакомый, ныне покойный, Гюнеш Онгют. Я встретился с господином Гюнешем, сообщил, что у меня нет билета, и слава ему, господин Гюнеш достал для меня билет. Я ушёл, в 9 часов в аэропорту собрался народ, стали рассаживаться в самолете и я увидел, что сзади осталось только одно место – как раз для меня, вот так будучи прижатым со всех сторон я добрался до Стамбула. Вместо того, чтобы быть в Стамбуле в 11 часов, наш самолет в 11 часов вылетает. Между тем как в 12 часов ночи прилетит другой самолет. Я объяснил свою проблему бортпроводникам, и они пообещали мне всё уладить. «Но как вы сможете это решить?», - спросил я… Они ответили: «За полчаса до вылета самолёта мы сделаем объявление, что вылет задерживается по техническим причинам, а потом через определённое время дадим ещё одно объявление, и всё получится». И они на самом деле так сделали. В 12 часов ночи вот в этом термосе была доставлена почка. Немедленно её получив, я полетел обратно. Мы пересадили эту почку вот этому человеку. Я был инициатором этого. Также в то время мною был замечен один факт: в те времена почка могла сохраняться в необходимом для пересадки состоянии только в течении 12-ти часов. Но я заметил, что присылаемые мне почки могли сохраняться в течение 24-х часов. И я немедленно отправил сообщение всем медицинским центрам, попросив их направлять мне все неиспользованные почки. Их не использовали, их отправляли в отделение патологий. Я стал забирать все эти почки. Впервые в мире, я показал, что находясь в специальной жидкости, при температуре + 4 почка легко может храниться дольше. И на самом деле в мировой литературе зафиксирован случай, в котором пациентка Айше Тунджер прожила двадцатьпять лет после пересадки почки, которая хранилась 110 часов 54 минуты. Таким образом, мы изменили ход событий.Когда почки были доставлены, и я их получил, конечно, я повёз их в Управление по делам религии. В то время его руководителем являлся Тайяр Алтыкулач. Вместе с уважаемым господином Тайяром мы выступили на телевидении с сообщением о том, что не существует никаких религиозных запретов на использование почек умерших людей. После этого я подготовил и направил проект закона в парламент. В те времена у нас был и парламент, и сенат, и возглавлял их обоих ныне покойный сенатор Талат Турхан , сейчас в нашем Попечительский совете… Мой законопроект был подписан большим количеством людей. И в конце концов «Закон о трансплантации органов № 2238» был принят. Этот закон, даже на сегодня является одним из самых эффективных законов. Потому что он разрешает легальную трансплантацию любых органов. Третья статья закона гласит: «Ни один из изъятых органов либо тканей не может быть продан либо передан третьим лицам». Сегодня это тема в трансплантологии одна из самый серьёзных. Согласно четвёртой статье закона, помимо научных дополнений в закон не могут быть внесены никакие другие изменения. Закон вступил в силу 3-го июня 1979-го года и уже 27-гоиюля 1979-го года был применён на практике. По дороге в Эсхишехир в автомобильной аварии погиб двадцатидвухлетний мотоциклист, гражданин Турции, и в клинике Хаджеттепе у него была зафиксирована смерть мозга. Я отправился туда, встретился с его отцом и сказал ему: «К сожалению, не смотря на все наши усилия, вашего сына не удалось спасти». Бедный мужчина, да благословит его Аллах, всё понял и сказал: «Я вижу, что вы сделали всё, что в ваших руках, но не смогли изменить судьбу моего сына. Делайте, что хотите, но верните мне моего сына». Это очень важно. Очень важно доверие больного к врачу. Если мы сможем его заслужить, тогда, я верю, мы сможем помочь большему количеству людей. У этого мотоциклиста была обнаружена здоровая почка, и мы её пересадили вот этому человеку 27 июля 1979 года. Так мы смогли реализовать все направления трансплантации почек. Конечно, у меня была и ещё одна цель – трансплантация печени. Но здесь очень важным аспектом было ещё и вот что: я привозил почки, делал пересадки, но, к сожалению, оставались больные, которым из-за нехватки у нас возможностей, не хватало лекарственных препаратов. Из-за того, что они не принимали необходимые препараты, у них возвращались боли. Мне нужно было что-то сделать, чтобы это изменить. Наконец, 4-го сентября 1980-го года я основал Турецкий Фонд трансплантации органов. По каналам этого фонда нуждающимся больным я смог добывать лекарственные препараты, я стал их поддержкой. Больных много, а медицинских аппаратов было недостаточно. Запись велась на шесть месяцев вперёд. Больному нужно проводить процедуру диализа, а у нас нет возможности, ему назначают приём через шесть месяцев. В конце концов, я решил основать центр диализа и 12-го марта 1982-го года мы основали первый принадлежащий Фонду трансплантологии Центр диализа на Бахчелиэвлер. В открытии университета Башкент также большая роль принадлежит этому центру. После того, как я сделал это, условия в университетах стали меняться. Начались некоторые трудности. С одной стороны переворот в 80-х, который к сожалению, заставили нашу страну пережить тяжелый период.Однако два события повернули всё в положительную сторону. Одно из них - это принятие, благодаря усилиям профессора Ихсана, 130-ой поправки в конституцию Турции. Эта поправка дала возможность благотворительным фондам основывать университеты, если они не преследуют цель получения доходов. И второе: в результате моего обращения был выпущен дополнительный «Закон о трансплантации №2594», связанный с фондами органов. Благодаря этому закону у нас появилась возможность изымать больше органов.Поясню, в соответствии с первым законом о трансплантации, в случае констатации смерти мозга для изъятия органов необходимо присутствие кого-либо из ближайшего окружения пациента. И это создавало немало сложностей.Благодаря 2594-му закону в случае констатации смерти мозга и отсутствия рядом родственников из его ближайшего окружения, отчёт о том, что смерть пациента не была вызвана изъятием органов, погружение тела в состояние доступное для изъятия органов и последующее за этим вскрытие могут быть проведены. После этого, мы смогли наконец свободно заниматься своей работой. И в 1988-м мы начали проводить трансплантацию печени. А потом уже занялись трансплантацией сердца. В это время и в университете произошли серьёзные изменения. Особенно Совет по вопросам высшего образования в Турции, переживал серьёзные изменения в результате новых вышедших законов. Я основал команду университета. В то время это, конечно, ещё не была «Бульвар Плюс». Просто это было место, где мы могли бы решать организационные вопросы. Там я проводил собрания. Туда я приводил запрещённых лидеров, и предоставлял им возможность говорить. Следом была знаменитая «Петиция интеллигенции». Я не уверен, знаете вы об этом или нет, но эта книга есть в моей библиотеке. Петицию в Хаджеттепе мы подписали в четвером. Мой преподаватель, профессор Хюсню Гёксел, был среди организаторов этого дела. Я, господин Хюсню, наш профессор Зафер Онер и Бозкурт Гювенч – все мы четверо её подписали. Нам предъявили самое строгое дисциплинарное взыскание. Мы ездили в Прокуратуру военного управления района Мамак для дачи показаний. Шесть лет мне не давали звания профессора. На самом деле в сфере высшего образования ситуация поменялась. Если кратко, у нас было много проблем. С одной стороны, когда это всё случилось, я открыл 16 сентября 1985-го года блок А. Впервые в Турции была открыта клиника по трансплантации органов. Позднее были открыты центры диализа в Адане и Стамбуле. А затем в Измире и других местах нашей страны я основал центры диализа. Эти центры работают совместно с Фондом трансплантации? Да, все. Всё, что я создал, работает совместно с Турецким Фондом трансплантации органов пострадавшим во время пожаров. И уже произошли такие изменения в развитии… С точки зрения образования, мы пережили проблемы, с точки зрения практики, мы справились с трудностями.
И тут профессор Ихсан в 1984-м году основал университет Билькент. Я ему тогда сказал такое выражение: «Новое поле – новое семя». Я должен был выстроить новую организацию, больные приходят, трудности случаются, у нас проблемы с операциями. Постепенно со временем мы стали сталкиваться с серьёзными проблемами. И я осознал необходимость построения новой системы. В этой ситуации я был обязан что-то делать. Иначе я не мог быть полезным для пациентов. В этом был весь вопрос. С момента основания в Анкаре центра диализа, сюда стали приезжать больные. Раойн Бахчелиэвлер стал практически хостелом Турции. А больные говорили мне: «Пожалуйста, господин Мехмет, сделайте такой же центр и в Стамбуле, и в Адане, и в Измире». Вы можете сейчас представить, как сорок – пятьдесят больных приезжают сюда ради процедуры диализа? Из Аданы, Измира, если кратко – из любой точки нашей страны приезжали больные. Поэтому я был вынужден открывать новые центры диализа и новые клиники в разных городах. В то время запреты были сняты. Система в стране начала вставать по тихоньку на свои рельсы. И наконец, на выборах в 1991-м году в повестку был включён проект «зелёной карты». Вы знаете, что такое «Зелёная карта»?
Это социальная карта сферы здравоохранения, выдаваемая малоимущим гражданам.
А сейчас, вспомните те времена, когда больные вынуждены оставаться в больнице, когда они не могут её покинуть, не могут оплатить счета… Это были очень распространённые проблемы. А вы знаете, кто был этот человек, создавший зелёные карты?
Я скажу, что это были вы.
Да, человек, выпустивший зелёные карты, это я. Выпуск зелёных карт был очень важным шагом. Это было то время, когда миллионы людей воспользовались зелёной картой. На самом деле благодаря ей много проблем было преодолено. Сулейман Демирель стал премьер-министром, но тут, к сожалению, умер Тургут Озал, и Сулейман Демирель снова стал президентом. В это время министр внутренних дел Исмет Сезгин в 1993-м году заболел. Они были очень близки с Ихсаном Дограмаджи. Исмет Бей лежал в военном госпитале академии Гюльхане, и командир Гюльхане меня туда пригласил. Он сказал: «Господин Исмет лежит у нас, у него проблемы с камнями в почках, можем ли мы встретиться с вами по этому вопросу?». В общем, в конце концов было принято решение о расщеплении камней в почках. В день проведения операции я был там. Господин Ихсан тоже был там. Мы поговорили. Я помимо этого ещё готовился. «Если открою университет, как всё будет, ведь есть ещё и фонд - размышлял я, - к тому же в 1986-м я основал образовательный центр «Хаберал»». То есть я создал семейный фонд.
Вы и так, что раньше, что сейчас делали всё, что было в ваших силах для медицинского образования и университета.
Да, конечно, я и так преподавал.
Таким образом, уже были предпоссылки для этого.
Это произошло так, в 1992-м году мы создали базовую клинику для блока А. В то время министром здравоохранения был ныне покойный Йылдырым Агабей и вместе с ним работал Ибрагим Мендильджиоглу, как руководитель кадровой службы. За их подписью я перевел больницу в разряд базовой больницы университета. Так и продолжил.
То есть это был университет не только на бумаге, это был университет, который работал на самом деле. И осуществлял все свои функции.
Да, конечно, мы давали образование, мы много чего делали. Кроме этого, университет не был расположен в одном месте. Учебные учреждения были широко разбросаны: в Адане, в Измире, в Стамбуле… В Измире я открыл клинику и выбрал ей такое название: «Клиника имени Зюбейде Ханым».
Меня многие спрашивали, какое у клиники будет название. Я отвечал: «Разве это не место Зюбейде Ханым? Это будет клиника имени Зюбейде Ханым». Так появлялись клиники. Так вот, однажды, когда мы разговариваривали с Ихсаном Дограмаджи, он спросил меня: «Почему ты не откроешь свой университет?». Я сказал, что думаю об этом. Он предложил зайти к нему в кабинет, мы зашли. У него был свой юрист, он его позвал. И он попросил своего юриста изучить вопрос, как можно основать университет. Юрист спросил, как будет называться университет. Пока я стоял в растерянности, он сказал: «Пусть будет университет Хаберал». На что я ответил: «Почему тогда университет Билькент не стал университетом Дограмаджи? – и добавил,- Но какое имя вы дадите, такое пусть и будет». «Тогда пусть будет университет Башкент»,- сказал он. Я согласился. То есть имя университету дал ныне покойный Ихсан Дограмаджи. Таков ответ на ваш вопрос: «Как был основан университет Башкент». Я основал его согласно постановлению закона. 14 сентября 1993-го года согласно 515-му постановлению университет Башкент был учреждён. Конечно, в то время, Республиканская Народная Партия для отмены постановлений обратилась в Конституционный Суд, и это постановление было отменено. Решением Конституционного Суда было определено: данное учреждение было основано согласно законному постановлению, если в течение 6 месяцев не будет утвержден закон, то тогда всё будет отменено. Я пошел в Парламент, где совместно с являющимся в настоящее время членом нашего Попечительского совета Нуреттином Токдемиром мы обратились к Национальной комиссии по образованию. 24 ноября 1993-го года постановление об университете Башкент было принято в течение 15-ти минут. С тех пор прошёл год и 13 января 1994-года вышел закон №3963 об учреждении университета Башкент, так университет Башкент был основан.
Как проходило первое время после основания университета? Как проходило открытие факультетов? Как у вас появилась возможность отразить в университете вашу философию? Ведь мы говорим об учреждении, имеющем серьёзные связи на международном уровне. Тысячи выпускников, выпустившихся до сегодняшнего дня, смогли устроиться на хороших местах. Их успех очевиден для всех. У выдаваемых вами дипломов есть особая ценность.
Моя цель здесь: обучение в формате «один на один» и качество.
Но представляя условия в 1994-м году, как вам удалось предоставить обучение на уровне- один преподаватель – один ученик?
Одной из главных причин моего решения основания университета, является убеждение, что медицина – это сфера работы мастера и подмастерья. Обучение в формате «один на один» крайне важно. И цель основания этого университета, - это обучение студентов в формате «один на один». Второй важный аспект – это качество. Сразу после основания университета я искал ответы о том, как я смогу управлять университетом, я носился повсюду в поисках ответа на этот вопрос. Являющийся сейчас вторым председателем Попечительского совета университета Башкент, профессор, доктор наук Митхат Чорух, в один из дней пришёл и выступил с важной речью. «Наконец, я нашёл», - говорит. «Управляющим звеном этой работы является качество». И он основал первый в Турции центр управления качеством. Это был 1994-ый год. Сегодня университет Башкент работает по стандартам последней версии международной системы качества ISO. Мы сами себя проверяем. У нас нет необходимости в проверке президента. Безусловно, к нам приходит Национальный Институт Стандартов, проверяет нас. Но это другое. Для нас самое главное - наша собственная проверка самих себя.
Когда вы говорите «проверка», общество обычно понимает под этим финансовую проверку. А что вы вкладываете в это понятие?
Всё. Научная сфера, экономическая сфера, всё остальное… Всё, что входит в наше понятие «качество», от А до Я, всё проверяем. Начиная от охранника, сидящего у входной двери, заканчивая человеком, занимающим самый высокий пост, мы проверяем всех. У нас есть правило: не один не улыбающийся человек не будет работать здесь со мной. Это правило данной организации. Это правило начинает действовать как только вы переступаете порог данного заведения: как только вы попадаете на территорию университета Башкент, вы обязаны следовать его правилам.Если вы не согласны, вам придется уйти. Другой системы нет, наша система такова. И стержнем системы является качество. Сегодня все организации и учреждения университета Башкент работают по последним стандартам системы качества. Это особенность университета Башкент. Если бы этого не было, мы бы не смогли добиться наших сегодняшних результатов. (Высшее образование, профессиональные училища…) Всё, всё, всё! Посмотрите, первый раз эта система применяется в сфере образования. А по-другому добиться всего этого и невозможно. По-другому мы бы и не добились всего этого. Там, где нет контроля, там нет и успехов. А если есть, это случайные и проходящие успехи. Как вы сами сказали, университет Башкент сам зарекомендовал себя. Посмотрите, всё, что вы видите здесь – это руководства по теме «Качество». А все эти сертификаты качества, награды за высокое качество, мы получили не потому что выпрашивали.
Это национальные награды?
Да, конечно, они все национальные.
Все эти награды вручаются по итогам тайных посещений, изучения учебного процесса и предоставляемых условий в кампусе, не так ли?
Конечно, давайте я поясню. Нас приглашают участвовать, но мы не ждем никого у дверей. Нас всегда приглашают внутрь. Все эти сертификаты были вручены университету. Посмотрите, вот этот 1913-го года, вот этот 1915-го, а вот этот 1916-го. Каждый из них был получен в своем месте. Этот в Париже, этот во Франкфурте. 2012-го, 2013-го, 2016-го года то есть они актуальные. Конечно, конечно. И эти награды были выданы нам самими организациями-основателями. Корень системы заключается в её стержне - качестве. Стержень университета Башкент – это система управления качеством. У качества есть только один конкурент – более высокое качество. У университета Башкент может быть только один соперник – университет Башкент. Такова система.
Профессор Мехмет, сейчас я хочу задать вам такой вопрос. Вы создали и смогли применить эту систему. Открытие этой системы – это отдельное достижение, я про это даже не говорю. Но внедрить эту систему, интегрировать её и применять для достижения успехов в долгосрочной перспективе – это отдельный успех. Какие вы наблюдаете преимущества для учеников от этой системы?
Ну, смотрите, наша цель – качественное образование и качественное медицинское обслуживание. Как я сказал раньше, образование в формате «один на один». Вы когда-нибудь слышали что-то подобное: «Университет Башкент набирает тысячи студентов»? И не услышите. Потому что мы создали соответствующую систему. Я спрашивал, какому количеству студентов мы можем дать качественное медицинское образование? В начале я принимал сорок студентов. А не триста или пятьсот. На медицинском факультете должно быть не более 40-ка студентов, больше качественно обучить невозможно. Например, ныне покойный господин Тургут , он был в то время деканом, приходил и говорил мне: «господин Мехмет , пожалуйста, давайте примем на юридический факультет такое-то количество студентов. А я ему отвечал, что это совершенно точно невозможно. Это юриспруденция. Понятно? Выпускающийся на этом факультете выпускник будет вершить правосудие в истинном смысле этого слова. Вы знаете, что мы создали первый в Турции юридический факультет со своим собственным залом суда? В 1998-ом году. Мы создали юридический факультет с собственным залом суда. Сходите, посмотрите, не знаю видели вы или нет, но он существует – юридический факультет с собственным залом суда. Зачем? Образование «один на один». Студенты приходят туда и учатся. А завтра, выпустившись из университета, что он будет делать, придя в здание суда? А там он увидит всё своими глазами, получив реальный опыт, они идут работать в настоящие Дворцы Правосудия. Точно также как студенты-медики проходят стажироваки, студенты – юристы работают там. Я основал школу туризма, открыл «отель Паталья» в Кызылджахамам. Основная цель – образование «один на один». Есть такое выражение: «Что написал- сделай, что сделал – запиши». Если не запишешь, то не выучишь. Факультет изобразительных искусств и новая кафедра гастрономии были открыты. Студенты там изучают кулинарное искусство. Посмотрите, у нас есть вот такой кампус. Там раньше было вот такое место. Когда я приехал туда первый раз, мне говорили: «господин Мехмет, вы идёте в такую даль. Вот посмотрите, это заброшенное далёкое место на вершине горы». В такое место я пришёл. «Хорошо, пусть так,- я сказал, - пусть это будет гора, я разберусь». А посмотрите теперь, во что превратилась эта гора. Посмотрите, вы видите это? Сейчас появляются объявления о виллах, расположенных напротив леса университета Башкент. Вот такой университет Башкент. Мне говорили: «Здесь нет воды». Когда я сюда приехал, здесь росло одно карликовое дерево. Одно единственное деревце. Деревенские жители сушили здесь удобрения и охотились. Когда я увидел деревню Баглыджа, я сказал старосте деревни: «Эту деревню либо ты благоустроишь, либо я буду благоустраивать». И сейчас там такие условия, что через всю деревню течёт ручей, деревенские женщины могут постирать там бельё. Там гуляют курицы, все дома из кирпича. Что поменялось? Теперь там город. И, к сожалению, поля превратились в каменные джунгли. Я много чего умею делать сам, потому что я родом из нагорья Хемшин, района Фыртына Дереси. Я очень хорошо знаю, как устроено фермерство. У меня есть пекарня. Я вас отвезу в Гёльбаши, в наш « отель Паталья » и вы там посмотрите, как готовится пиде, как происходит выпекание, я вам всё покажу. Турция – аграрная страна, давайте оставим это за скобками – самую лучшую муку мы покупали в Анкаре. В 1955-ом году я начал заниматься пекарней. Это было желание моего покойного отца. А что сейчс случилось, вы знаете? Поля превратились в каменные джунгли. Я когда-то придумал слоган: «Поля не должны превращаться в бетон, тогда Турция не останется голодной». Но, к сожалению, Турция сегодня вынуждена импортировать сено. Турция, которая экспортирует пшеницу, импортирует сено и бобовые. В нашей деревне всё было, я не Мехмет Хаберал, который видел чай только в чайном стакане, я Мехмет Хаберал, который сам выращивал чай. Мы собирали чай своими руками, заваривали и пили его прямо там. Сейчас, к сожалению, ничего не осталось. Нет производства. Вы не можете ожидать нас там, где нет производства.
Хорошо, профессор, а какие у вас ожидания от получающих образование сегодняшних студентов?
Мои ожидания заключаются в том, что бы то, качественное образование, которое они получили, они смогли продемонстрировать не только в своей стране, но и по всему миру. В мой крайний приезд в Вашингтон, я встретился со своими друзьями, членами Американского Клуба хирургов. Живущая там группа хирургов из Турции тоже пришла и решила пригласить нас в ресторан. Мы отправились в ресторан под названием «Зейтина». Когда мы пришли, пригласивший меня в этот ресторан человек подошёл ко мне и сказал: «господин Мехмет , шеф-повар этого ресторана – выпускник университета Башкент». Я решил, что он шутит. Но на самом деле к нам вышел шеф-повар. Он сказал: «Я выпускник 2006-го года, вы тогда там работали. Я выпускался из другой кафедры, но приехал сюда и занялся кулинарией. Ведь наша цель – стать успешным не только в своей стране, но и за её пределами. Хотя, конечно, наша первоочередная цель – быть полезными своей стране. Давать самое качественное образование, самое лучшее медицинское обслуживание, качественно работать в любой области. Смотрите, я вам рассказывал, что создал телеканал «В», и я сказал своим телеработникам: «Вы будете сообщать достоверные новости нашим гражданам. Без субъективных комментариев и личностных интерпретаций, вы будете сообщать чистую информацию максимально точно и качественно». Правило таково. Система такая и вы будете работать таким образом. Так мы подчиняемся качеству. Для качественного оказания услуг, как я и сказал, прежде всего, в нашей стране, и потом уже по всему миру. Для того чтобы обслуживать всех людей, весь мир. Но наша цель – качество. Отданная на хранение вещь будет возвращена законному владельцу. Я всегда отдаю то, что мне дали на хранение, это моё правило. Мои друзья, которые работают со мной, - обычно лучшие в сво